Дорога в одиннадцатый класс

10.11.2013

Летние каникулы 1991-ого года безжалостно подходили к концу. Листок календаря только что перевернулся с июля на август, а это означало только одно - пришло время вспомнить о школе. Впереди меня ждал одиннадцатый класс, последний и, безусловно, самый важный класс за все школьные годы. Выбора не оставалось, детство моё таяло прямо на глазах, мне предстояло срочно повзрослеть, стать серьёзным и вообще пора было задуматься о будущей жизни.

Вдобавок ко всему, всё чаще и чаще я начал замечать среди своих знакомых эдаких правильных детишек, знаете, таких у кого в пятнадцать лет есть хороший жизненный план, и они уже вряд ли будут думать о чём-то другом. У меня же не было никаких конкретных планов на взрослую жизнь. Было только общее понимание того, что мне надо будет более-менее нормально окончить школу, потом поступить в Энерго-институт, ну и постараться его хоть как-нибудь окончить. А что я буду делать после университета, и вообще, чем я по жизни собираюсь заниматься? – вот об этом я точно не думал. В пятнадцать лет я никогда не загадывал так далеко вперёд, в таком возрасте у меня были только мечты и ни малейшего понятия о том, как я их буду осуществлять.

Она была фантастически красивой девушкой с волшебным и прекрасным именем Олеся. Мы познакомились совершенно случайно. До этого мы с ней никогда не пересекались, мы жили в разных районах города и учились в разных школах. Однако обстоятельства сложились так, что мы с ней вместе оказались на одном мероприятие в центре города.

Не заметить её было просто не возможно. Больше ни о чём на свете я уже думать не мог, мне позарез был необходим хоть какой-нибудь приличный повод, чтобы с ней заговорить и постараться как-нибудь поближе познакомиться. Но всё как-то не получалось.

Однако звёзды на небе выстроились так, что я смог как бы случайно подслушать, как она диктовала кому-то свой номер телефона. Возможно я поступил не очень хорошо, но раз уже так случилось, что номер я запомнил, то почему бы было на него не позвонить? И вот на свой страх и риск я в позвонил.

Как ни странно, мы мило поболтали. Я, сославшись на стремительно заканчивающиеся каникулы, пригласил Олесю непременно сходить куда-нибудь погулять. В кино, например, чем не вариант? Предложение о прогулке она приняла, но вместо кино предложила пойти погулять в лесопарк. Ну, в лес так в лес, а там уж дальше по тропинкам хоть на край света, мне было всё равно куда идти, главное, что с Олесей.

В назначенный день и час я в нетерпении уже топтался на опушке лесопарка и внимательно высматривал горизонты. Олеся была мало того, что красивая девочка, так ещё и очень пунктуальная. Пришла она вовремя, но не одна. Пред моими глазами предстала реальная картина из песни Наутилуса, о том, что «прогулка в парке без дога, может стать тебе слишком дорого...». Правда, вместо дога, рядом с Олесей выступала огромная овчарка, но этой мелкой неточностью можно легко пренебречь. Ладно, втроём так втроём. Я помахал Олесе рукой, она заметила меня и помахала в ответ. Барбос меня тоже заметил, и, соблюдая неписаные нормы собачьих приличий, так же помахал мне в ответ хвостом. Уже хорошо, походу он был сыт, и настроение у него было прекрасное.

Опыт первой прогулки оказался крайне удачным. С того самого дня, мы с Олесей постоянно созванивались и почти ежедневно отправлялись с её Барбосом в лес. Собакевич уже меня принимал «за своего», но к хозяйке, на всякий случай, близко не подпускал. Однажды мы таки решили оставить ненадолго собачку в одиночестве, привязали его за поводок к небольшому дереву, и немножко отошли с дорожки, чтобы он за нами не подглядывал. Сначала он не понял, что мы его оставляем, он думал, что это игра такая. Но как только мы скрылись из виду, он начал громко гавкать. Сначала вопросительно, потом утвердительно и под конец уже он ругался по-собачьи матом.

Мы с Олесей решили, что он немножко пошумит и угомониться, мы же его не навсегда там бросили. Через какое-то время он действительно умолк. Но мы даже толком удивиться этому не успели, как буквально через минуту к нам галопом прискакал верный Олеськин Барбос, таща за собой на поводке сломанное дерево.

Прибежав, собакевич первым делом убедился, что с его любимой хозяйкой всё в порядке, а потом посмотрел на меня таким взглядом, что я многое понял и решил его больше не нервировать.

Все свои самые сумасшедшие поступки в жизни я совершал тогда, когда чувствовал, что меня пытаются развести на «слабо». Даже если и не специально, даже если просто, кто-то рядом со мной говорит, что будет сложно или даже невозможно, хотя может быть да, но скорей всего нет... – это всегда звучит для меня как вызов. Со мной такой номер легко не проходит. Что для других «слабо», то для меня всего лишь «а почему бы и нет?». Я и сейчас такой, а в пятнадцать лет мне было вообще любое море по колено.

И вот однажды на прогулке:

— Ну всё Сашка, — сказала Олеся, — до первого сентября осталось всего пару дней.
— Это я догадываюсь, а к чему ты это сейчас вспомнила?
— Ну так ясненько же, видеться реже будем.
— Это почему это?
— Сам подумай, мы же в разных школах учимся, да и вообще живём в разных районах. Тем более идём в одиннадцатый класс, вроде как последний год и учиться надо серьёзно, когда видеться то будем?
— О как! Дорогая моя, напомни мне пожалуйста, ты же у нас вроде в четвёртой школе учишься?
— Да, а что?
— Да нет, ничего. Пока ничего.

Где у нас в городе школа номер четыре я знал прекрасно. Я в этой школе в первом классе учился, а потом так получилось, что родители получили квартиру в новом районе города, и мы переехали.

И вот, за пару дней до первого сентября я пришёл в четвёртую школу и прямиком направился в кабинет директора. На дверях, как и положено, висела табличка «Дюг Леонид Трофимович».

Постучался, вошёл:

— Здравствуйте, Леонид Трофимович!
— День добрый, чем обязан?
— Я к вам по крайне серьёзному вопросу.
— Слушаю внимательно.
— Я хочу учиться в вашей школе.
— Не понял.
— Да чего уж тут непонятного, возьмите меня, пожалуйста, учиться к себе в школу.
— Я не могу.
— Почему? Вы же директор?
— Директор.
— Значит всё в вашей власти.
— Я не могу, потому, что учебный год начинается через пару дней, списки уже все составлены. Где ты раньше был, и почему вдруг в нашу школу?
— Не мог я раньше прийти, мне только недавно сказали, что у вас в школе есть отличный физико-математический класс. Для меня это крайне важно. Это же 11-ый класс, последний год, понимаете, мне в Энэрго-институт поступать надо.
— Всё это так, но я всё равно не могу тебя взять в нашу школу.
— Леонид Трофимович, в ваших руках моя судьба и вся моя будущая жизнь. Вы не можете вот так вот взять и отказать мне сейчас.
— Мне очень жаль, но я буду вынужден...

Разговор заходил в тупик. Я продолжал находить тысячу и один довод, чтобы меня только приняли в четвёртую школу. Главный упор я делал на то, что пришёл я в эту школу исключительно ради легендарного физико-математического класса, потому что для меня физика – это всё, а математика – это ещё больше. Но Леонид Трофимович оставался непреклонным. Не знаю, чем бы всё закончилось, но в эту трагикомедию вмешалась сама судьба, а точнее ещё одна девушка. Она как ветер появилась на пороге кабинета, в руках у неё была кипа бумаг и выглядела она крайне занятой.

— Леонид Трофимович, вы сейчас заняты? — спросила девушка.
— Да вот, Ирина Леонидовна, ни как не могу объяснить вот этому молодому человеку, что за два дня до первого сентября принимать ещё кого-то в нашу школу у меня нет никакой возможности. Я объясняю, но он меня совсем не понимает и ничего не желает слушать.

Ирина Леонидовна перевела взгляд с директора на меня и спросила:

— Тебя как зовут?
— Саша.
— А меня Ирина Леонидовна.
— Очень приятно.
— Скажи мне, Саша, а почему ты решил пойти в девятый класс именно в нашу школу?

Я никогда не выглядел по-человечески на свой возраст.

— Вообще-то не в девятый, а в одиннадцатый. Вот мне позарез нужно попасть в ваш физико-математический класс, я хочу поступать в Энерго-институт, это мечта всей моей жизни, однако уважаемый Леонид Трофимович прямо здесь и сейчас на ваших глазах перечёркивает все мои мечты и рушит всю мою будущую жизнь.
— Кстати, я сама классный руководитель одиннадцатого класса, правда, не физико-математического, а гуманитарного. Хочешь пойти учиться в мой класс?
— Честно говоря, я крайне плох в гуманитарных науках.
— Ну смотри, как знаешь, класс у нас хороший, двадцать три девочки и всего четыре мальчика, нам мальчики очень в классе нужны.
— Ирина Леонидовна, ни слова больше, я согласен! Только позвольте уточнить, Олеся в вашем классе учится?
— В моём.
— Тем более я согласен!

Ирина Леонидовна мило улыбнулась и обратилась к директору:

— Леонид Трофимович, пожалуйста, запишите его в мой класс, а я зайду к вам попозже.

Развернулась на каблуках и скрылась за дверью. То ли девушка, то ли виденье.

Мы снова с директором остались наедине. Повисла неловкая пауза. Я стоял, пытался и не мог стереть с лица довольную лыбу. Директор же всем своим видом выказывал негодование и недоумение одновременно:

— А как же математика... как же физика? — задал вопрос в никуда Леонид Трофимович, но потом махнул рукой и добавил, — это какой-то сумасшедший дом, иди уже!
— Простите, это означает что «да»?
— Да, только иди уже, а то это «да» прямо сейчас обратно превратится в «нет»!
— Не смею Вас больше задерживать. Премного благодарен!

Вот так, благодаря моему упорству и доброй душе Леонида Трофимовича, а главное, благодаря волшебному везению в виде вовремя появившейся Ирины Леонидовны, мы теперь с Олесей стали одноклассниками. Правда она об этом ещё не догадывалась, спектакль по этому поводу я решил отложить до первого сентября. Зачем раньше времени палить такую интересную тему? Главное, что дело уже сделано, а пока надо было обдумать всё произошедшее. Именно так, как у меня заведено - сначала сделать, а потом обдумать. Ни один нормальный пацан в пятнадцать лет не напрягается по поводу минусов. Вот и мне виделись одни только плюсы да радужные перспективы: во-первых я буду учиться в классе с Олесей, во вторых там ещё двадцать две(!) одноклассницы, в третьих - замечательный классный руководитель. Разве можно желать чего-то большего?

Однако всё равно меня немного напрягала мысль о том, что все школьные годы по всем гуманитарным предметам учился я крайне (мягко говоря) плохо. Мне никогда не давались ни история, ни литература, ни тем более русский язык. Сочинение написать – это вообще была беда вселенского масштаба. Фантазии у меня хватало максимум на пол странички текста, и то я умудрялся лепить там по пять ошибок в каждой строке.

Вот с таким вот багажом знаний, я взял и добровольно сам записался в спец класс с углублённым изучением гуманитарных наук. И это было на пороге одиннадцатого класса, времени получать аттестат и думать о поступлении в институт. И что самое необъяснимое, всё это было сделано только ради той «великой» цели, чтобы, всем, и прежде всего самому себе, в очередной раз доказать, что нет, мне «не слабо!»

Утром первого сентября я, как и все нормальные школьники отправился в школу, правда, мне пришлось выйти из дома намного раньше обычного. Это в десятом классе я до школы добирался за пять минут пешком, а вот теперь мне пришлось бежать на трамвай и ехать уже в новую, хорошо забытую старую, школу.

Пришёл. Куда пойти, к кому приткнуться? – пока непонятно. В день праздника знаний всё пространство перед школой гудело и бурлило как лесной муравейник. Надо было как-то попробовать отыскать свой новый класс, вот только как? Так-то я помнил, что я в 11-ом «В», в гуманитарном классе, но это информация в данный момент мне не сильно помогала. В толпе глазами попытался отыскать либо Олесю, либо Ирину Леонидовну. Олеся нашлась первой.

— Привет подруга!
— Опа, какими судьбами?
— Это я как бы соскучился.
— Ясненько, а чего ты не у себя в школе?
— Долго объяснять, потом расскажу.
— Ясненько, ну, ты там на часы поглядывай, а то пятнадцать минут до линейки осталось.
— Не боись, у меня всё по плану.
— Как знаешь. Идём пока со мной.

Олеся точно знала, куда надо идти. Через несколько минут мы оказались возле крыльца школы в окружении её, а теперь уже и моих одноклассников. Краем глаза я заметил, что они как-бы незаметно присматривались ко мне и перешёптывались, мол, «а кто там такой непонятный возле нашей Олеськи ошивается?» О том, что этот «непонятный» теперь будет вместе с ними учиться, они тоже пока ещё не догадывались. Мне оставалось только выбрать подходящий момент и уже доиграть этот чудной спектакль до финальных аплодисментов.

И вот пока я там размышлял, как бы это эффектней сделать, пред нами появилась наша классная руководительница. Я бы даже сказал, ворвалась как ветер. Такая прекрасная и ужасно занятая, всё набегу да набегу...

«Так, девочки, - обратилась Ирина Леонидовна к своему классу, пренебрегая фактом наличия парней, как простой статистической погрешностью, - У меня для вас есть приятная новость, в нашем полку прибыло, и теперь у нас в классе будет учиться ещё один мальчик». Она легко кивнула головой в мою сторону и улыбнулась. Весь класс разом уставился на меня, и только Олеся обернулась и посмотрела куда-то в толпу позади.

— Ну и где он? — задала она вопрос в никуда. Потом ещё немного повертев головой по сторонам, Олеся повернулась обратно ко мне, и увидела сияющую ярче солнца мою довольную морду.
— А ты чего лыбишься? Подожди... Ты хочешь сказать... Да ладно... Не, правда что ли?
— Ага.
— Ну... ты... и... — тихо произнесла Олеся, разделяя каждое слово многозначительной паузой.
— Не продолжай, я знаю, мне об этом всегда говорят. И ради бога прости, что я ржу, просто мне ужасно нравится, как ты сейчас выглядишь...

Любой праздник рано или поздно заканчивается. Я до сих пор не могу понять сам, да и Олесю всё ни как не решаюсь спросить, вот как так случилось, что с началом учебного года мы больше ни разу не пошли с ней вместе гулять? Есть, конечно, некоторые предположения, но я настолько в них не уверен, что упоминать здесь о них не вижу никакого смысла. Наверно в каждой хорошей истории должно быть место загадке, пусть такая загадка будет и здесь. С Олесей, похоже, ничего не получилось, но на этом история ещё заканчивается.

На нехватку девчонок у нас в классе было просто грех жаловаться, но относился я к ним ко всем просто как к одноклассницам. Гулять же я продолжал с родными девчонками из нашего двора, с теми, с которыми дружил ещё со второго класса, с теми, с которыми провёл ни одну зиму сидя на пыльных ящиках с картошкой в тёплых подъездах нашего дома.

Незадолго до начала зимних каникул, наш 11-ый «В» класс в полном составе укатил с ночёвкой на загородную турбазу. Наверно с того самого момента я и начал на все сто процентов ощущать себя неотъемлемой частью нового коллектива. Понятно почему, да? Правильно, мы там ночью с пацанами впервые напились до невменяемого состояния. Я был чрезвычайно хорош, однако на ногах смог продержался практически до утра.

Вот только одна беда, я ни как не мог вспомнить (а может просто забыл по пьяни), в какой комнате я сегодня ночую. Осознав, что в сложившейся ситуации найти свой номер будет крайне нелегко, я наудачу зашёл в первую попавшуюся дверь.

В комнате царил абсолютный мрак. Захотел включить свет, но не смог найти выключатель. Ну и фиг с ним. В кромешной темноте набрёл на какую-то кровать. Похоже, там уже кто-то спал. Я был не в том состоянии, чтобы начать выяснять, а кто это там дрыхнет, тем более пойти сейчас искать другую, свободную кровать. Просто придвинул там кого-то к стенке, а сам завалился с краю. Вот прям как был в куртке и ботинках, так и упал поверх одеяла. Накрыл голову капюшоном и всё, нету меня, вырубился.

Сколько проспал – не знаю. Проснулся. Ужасно хотелось воды. Аккуратно выглянул из-под капюшона. В комнате было светло, походу, дело приближалось к обеду. Напротив меня на двух соседних кроватях сидели две мои одноклассницы и мило болтали ни о чём. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с комнатой вчера я немного промахнулся. Ещё немного подумав больной головой, я вспомнил, что вроде в «моей» кровати, перед тем, как я туда упал, кто-то уже спал. Посмотрел в другую сторону, и точно, между мной и стенкой, облокотившись на спинку кровати, сидела одна из моих одноклассница и невозмутимо читала книжку.

И тут мне как-то совсем неловко стало. Надо было что-то сказать умное, соответствующее ситуации, но я даже имени её не помнил. В классе нашем было больше двух десятков девчонок, ну не смог я их сразу всех по именам запомнить. И вот пока я собирался с мыслями в своей больной голове, мол, как мне лучше обратиться и чего умного сейчас говорить, она заговорила со мной сама:

— О, проснулся, пьянь?
— Вроде да.
— Хорошо поспал, выспался, надеюсь?
— Спал хорошо, в остальном не уверен. Слушай, тут вчера...
— Ладно, проехали.
— Прости, пожалуйста, но я не помню, как тебя зовут?
— Алёна.
— А меня...
— Я знаю, как тебя зовут, не утруждайся.
— Ну да... это понятно...

Глупая ситуация стала ещё глупее. Надо было срочно сказать что-нибудь такое-эдакое, ну что-нибудь что помогло бы хоть как-то спасти эту дурацкую ситуацию. И я естественно брякнул первое, что смогло прийти мне в голову в столь поздний утренний час:

— Алёна, а давай мы теперь будем дружить и встречаться?
— Видно будет – ответила она и уткнулась обратно в книжку, а на лице её не отразилось ни единой эмоции.

Знаете, ей тоже оказалось «не слабо». Но это уже совсем другая история.